Алхас Тхагушев: «10 тысяч зарплата, и человек приезжает на Гелендвагене на работу»

Алхас Тхагушев

Одна из главных политических тем в Абхазии – борьба с коррупцией. Среди инициатив ряда политических и общественных движений – присоединение республики к конвенции ООН по борьбе с коррупцией. Поможет ли это победить взяточничество в Абхазии – об этом беседуем с политологом Алхасом Тхагушевым.

Анаид Гогорян: Члены инициативной группы предлагают ввести в законодательство Абхазии 20-ю статью Конвенции ООН о незаконном обогащении. Алхас, как вы относитесь к этой идее?

Алхас Тхагушев: Сама по себе идея неплохая, но только введение этой статьи ничего не даст. Может быть задан некий вектор – это больше, я бы сказал, символическое решение, которое показывает, что, условно говоря, наша политическая элита или власть готовы к каким-то решительным действиям. Но для того чтобы все это начало работать, конечно, должна быть проявлена политическая воля, которой вообще не видно. И мы должны критически посмотреть и понять, какой аппарат госуправления мы вообще имеем.

У нас непомерно большая армия чиновников, мы не можем содержать столько людей. Мы платим им какие-то смешные зарплаты, некоторые из этих людей в госаппарате, прекрасно об этом вся Абхазия знает, коррумпированы, то есть совсем не обязательно всем чиновникам быть коррумпированными. На всех взяток не хватит. Но мы таким образом консервируем большую часть людей, которые работают. Они попадают на эти должности чиновников-юристов, чиновников-экономистов, чиновников-секретарей, референтов и т.д. То есть это огромная армия, которая, в принципе, стране не нужна. Но это живые люди. Что-то нужно с этим делать. Мое мнение радикальное, я считаю, что в несколько раз госаппарат нужно сокращать, причем и на республиканском уровне, и на местных уровнях. У нас был форум, который проводили люди из нашей московской диаспоры, – «25 шагов». Там президент сказал, что чиновники у нас коррумпированы. Конечно, но не только чиновники коррумпированы, но и бизнес.

Я должен сказать, что если власть или президент наведут порядок в своих рядах, не будет ни одного коррумпированного чиновника. Или будут так системы выстроены, что коррумпированному чиновнику невозможно не попасться, тогда какой бизнесмен, даже если мы предположим, поверим в сказку, что все наши бизнесмены коррумпированы, предположим, что они коррумпированы, куда они будут что заносить. Конечно, сама среда, она порочна. Как у нас с гаишниками, предположим, люди приходят, им дают смешную зарплату и говорят: «Иди, крутись, как хочешь». И общество с этим фактически смиряется. И власть прекрасно тоже понимает. На 10 тысяч рублей человек сможет себя сам прокормить? С большим трудом, если у него нет подсобного хозяйства, еще чего-то. А представьте, как он должен кормить семью? В основном люди семейные.

А. Г.: Что вы предлагаете?

А. Т.: Кроме этой статьи, которая является хорошей декларацией, у нас нет адекватного, хорошего закона о госзакупках. Это значит, что любой чиновник сегодня может выбрать любую компанию, заказать, что он хочет. У нас говорят, что для борьбы с такими явлениями создали казначейство, которое никак не влияет на эту ситуацию. Процесс усложнился, но для того чтобы решить проблему, что мы сделали? Мы создали новую чиновничью структуру. У нас что-то улучшилось? Я очень сомневаюсь. То есть нам нужно повернуть эти жернова обратно. Власти меняются, все обещают, что чиновничий аппарат будет сокращаться, он только прирастает.

Я, например, в 2007 году сложил мандат депутата. Я помню, как мы работали. Мне выдавали 20 литров бензина на мою служебную машину. При парламенте было пара машин для встречи гостей, у спикера, у вице-спикеров. Сейчас я вообще не пойму, что происходит, огромные суммы! Я не понял, эти ребята, наша власть, мы говорим про законодательную власть, там тоже нездоровая тема. С чего вдруг кто-то решил, что может на обслуживание своих машин… это паразиты в чистом виде!

А. Г.: О каких суммах идет речь?

А. Т.: Сейчас у каждого депутата должна быть машина. Каждому министру! Тонны, мегатонны выделяются, а деньги откуда? На содержание аппарата кабинета министров, аппарата президента, парламента многократно растут. Это просто сумасшествие какое-то. Почему любая власть боится что-то менять? Извините, эти чиновники пойдут и будут за нас голосовать. Мы не можем их обидеть. Но другой вопрос, они не говорят этим людям, что завтра им могут не прислать извне деньги. А у нас, например, все силовики сидят на зарплате, и это полностью не наши деньги.

Завтра, предположим, поменяется власть в России или цена на нефть упадет, много чего может быть, но мы эти тенденции наблюдаем, что очень сложно России сегодня справляться с каким-то вещами, потому что режим санкций и т.д. Но мы, как их союзники, стратегические партнеры что делаем? Мы собираемся бесконечно быть паразитами! Это ненормально, потому что в какой-то момент люди, которые присылают нам деньги, просто могут сказать: «Ребята, денег нет». И они имеют на это право. Никто на этот вопрос не отвечает, причем не отвечает ни власть, ни оппозиция.

Единственный рецепт, который может быть, – это адекватно, разумно оценивать то, что мы имеем. Потому что если завтра вдруг мы окажемся у разбитого корыта, то я боюсь, что здесь произойдет социальный взрыв. Потому что люди не будут терпеть, как сразу после войны, как многие думают, не пришлют, скажем, не пришлют. Потому что те, кто будет говорить, вся страна знает, что они жируют, что они ездят на крутых тачках, что они покупают себе домины где-то заграницей, что они хоромы себе здесь строят. Они честно не живут, и вся страна об этом знает. Они ездят в казино, проигрывают большие суммы, а кто эти люди? Давайте зададимся вопросом: ни один нормальный, адекватный бизнесмен, который зарабатывает деньги и ценит эти деньги, почему-то в такие скандалы не попадает. А попадают зажравшиеся чиновники.

Одна статья ничего не решит, должен быть последовательный порядок действий, который очень жестко ограничит количество чиновников, который на законодательном уровне, возможно, закрепит эти вещи, связанные с тем, что при формировании госструктур жестко выдерживался принцип минимализма. И если мы сейчас говорим о борьбе с коррупцией, очень хороший пример, сейчас это очень хорошо ложится на то, что происходит в Армении.

А. Г.: Алхас, возвращаясь к 20-й статье Конвенции ООН о незаконном обогащении – страны, которые ее ввели, если у вас есть такая информация, они справились в своих странах с коррупцией?

А.Т.: 20-я статья – это декларация того, что государство не приемлет коррупцию и что фактически каждый чиновник должен доказывать, откуда у него, предположим, какие-то доходы и т.д. Может быть, где-то это и не сработало, но опять же, если мы просто продекларируем это, не совершая каких-то действий, это все пустое. Должны за этими словами последовать действия. Люди не верят, никто не верит, да и сами коррумпированные товарищи, никто не поверит в то, что кто-то наводит порядок, пока коррупционеров не будут выбрасывать, вышвыривать из власти. То есть если человек не может объяснить, откуда у него такие доходы и т.д., это уже повод для того, что если ты не можешь его посадить по факту за взятку, то это повод просто лишить его возможности занимать какие-то государственные должности. Десять тысяч зарплата, и человек приезжает на Гелендвагене на работу и вообще не парится. Это же ненормально! Система как была коррумпированной, она еще в большей степени сегодня коррумпированная. То есть борьба с коррупцией – это несложное дело, если хотеть это делать. И опять же, хороший пример – это Армения. То есть люди просто захотели, было общее желание, есть лидер, который говорит: «Все, мы будем жить по-честному». И нормально идет процесс.

Анаид Гогорян