---

4 марта – восьмая годовщина со дня смерти Первого Президента Абхазии Владислава Ардзинба

Сегодня в Абхазии отмечают восьмую годовщину со дня смерти Первого Президента Владислава Григорьевича Ардзинба.

Сухум. 4 марта. Апсныпресс. Предлагаем вашему вниманию выдержки из неизданного рассказа Виталия Чамагуа о Первом Президенте Владиславе Григорьевиче Ардзинба – «С партийной трибуны – в защиту народа».

«В Абхазии наступила осень 1989 года. Время, несмотря на теплые дни, созревший на полях неплохой урожай, было безрадостным. Людей угнетали недавние июльские события – столкновения абхазов и грузин на почве межнациональных отношений. Эту ситуацию, если перевести на военный язык, абхазские патриоты воспринимали как разведку боем со стороны агрессивных грузинских националистов, замысливших, по указке из Тбилиси, показать абхазам, кто в доме хозяин.

Той осенью после летних грузино-абхазских столкновений 1989 года в Абхазском республиканском комитете партии, по указке сверху, было решено созвать пленум по межнациональной проблематике. И, как это принято было в то время, провести его в свете решений Х1Х Всесоюзной конференции КПСС по межнациональным отношениям, состоявшейся, если не ошибаюсь, годом раньше», – пишет автор.

Виталий Чамагуа пишет о том, что в его памяти совершенно отчетливо отложилось выступление на пленуме Владислава Ардзинба – директора Абхазского института языка, литературы и истории им. Д. Гулиа АН ГССР.

«Для меня, и, думаю, почти для всех присутствующих на этом мероприятии, это было первое публичное знакомство с личностью Ардзинба. Конечно, многие знали его по науке, в качестве члена Верховного Совета СССР, слушали знаковое выступление на том самом съезде народных депутатов СССР 2 июня 1989 года, но на партийной трибуне в Абхазии он готовился выступить впервые», – говорит Чамагуа.

Автор вспоминает, как пришел Владислав Ардзинба. По его словам, Владислав опоздал. «С каждым из нас поздоровался за руку, другим, сидевшим дальше и также обратившим внимание на его приход, он дружелюбно, в знак приветствия, кивал головой. Я сразу отметил: для директора столь важного и влиятельного в республике Института, к тому же известного ученого, доктора исторических наук, народного депутата СССР, он, разумеется, был чересчур прост, вежлив, общителен, легко шел на контакт», – делится воспоминаниями Чамагуа.

«И вот Владислав Григорьевич на трибуне. Он, с высоты своего места, внимательным взором окинув зал, начинает речь. Вначале – небольшой экскурс в недавнее прошлое, которое у него плавно переходит в нынешние реалии, то есть в период конца 80-х годов. Сразу обратил внимание на то, что Владислав формулировал мысли, переливающиеся в речь, на основе своих тезисных записей. И, время от времени, отрываясь от них, поглядывал в зал, чтобы убедиться: слушает ли его аудитория или же воспринимает выступление равнодушно, как обычные дежурные речи партийных функционеров. Но с первой минуты, с самого начала, что было заметно, Ардзинба, как искусный оратор, привлек внимание весьма прилежной руководящей элиты резко критической тональностью своего тезиса», – отмечает Виталий Чамагуа.

Характеризуя реалии того периода, Ардзинба продолжил: «Одной из насущных и первоочередных задач сегодняшней работы в области межнациональных отношений, в частности в Абхазии, является культурная, разъяснительная работа среди населения. Такая работа должна иметь целью ознакомление инонационального населения с историей и культурой Абхазии и абхазцев. Слабое знание истории и культуры, сегодняшних проблем республики, часто ведет, как об этом свидетельствуют некоторые выступления по грузинскому телевидению и в печати, а также недавние события в Сухуме, к нигилистическому отношению к абхазской нации, ее языку и культуре».

Как пишет автор, «каждый думал: что же еще скажет крамольного, с точки зрения грузинской официальной идеологии, этот ученый, доктор наук, к тому же, член Абхазского рескома партии?»

«И никто не обманулся. Ардзинба не «разочаровал» аудиторию. Совершив исторический экскурс о древнем прошлом Абхазии и Грузии, поведал своим слушателям, в том числе грузинам, о вкладе Абхазского этноса в совместную борьбу с иноземными врагами, в создание мощного средневекового абхазского феодального государства. И затем, воротившись к современным реалиям, он сообщает о том, ради чего им были отмечены примеры вековой давности: «Вместе с тем, мы должны говорить и о крупных просчетах, и трагических событиях, нанесших колоссальный ущерб абхазской нации, от которого она до сих пор не может оправиться. При этом было бы просчетом отождествлять все это с линией народа, направленной против другого народа. Мы имеем дело с искажением ленинских норм партийной и государственной жизни, с противоправными злоупотреблениями власти, которые наносят вред любому народу...»

По мнению Виталия Чамагуа, это, «безусловно, была откровенная, прямая критика политики грузинской метрополии, проводимой ее партийным руководством на протяжении десятилетий по отношению к Абхазии. В зале заседания воцарилась мертвая тишина». «Мы же, повторюсь, небольшая группа абхазских партработников, радовались, как малые дети, соображая: не может быть того, чтобы не было продолжения, еще ведь есть время у оратора. Уж кухню – то партийную, с ее регламентом и субординацией, мы изучили отменно», – говорит автор воспоминаний.

И ожидания вскоре подтвердились. «О таком обороте даже патриотично настроенные абхазы, коих на пленуме, хоть и расширенном, было не так уж много, совершенно не могли и помыслить», – вспоминает Чамагуа. Между тем, Владислав Ардзинба продолжил: «В связи с вышеизложенным, необходимо еще раз коснуться вопроса о том, что в Абхазии сплошь и рядом изменены и искажены исконные названия населенных пунктов; причем, некоторые из них переименованы даже без специальных постановлений. Ужасный смысл переименований состоял в том, чтобы лишить этнической памяти нынешнее и грядущее поколения абхазов, уничтожить древние памятники их культуры. Можем ли мы созидать правовое государство, – вопрошал Ардзинба, обводя требовательным взглядом смущенных столь смелой речью партийцев, – сохраняя наследие того времени, когда демократические нормы, национальные права народа грубо попирались. Не о переименовании должна идти здесь речь, а о восстановлении того, что было грубо растоптано! Решение вопроса о восстановлении исторических, национальных наименований населенных пунктов, рек Абхазии не только не противоречит постановлению Президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября 1979 года, но и целиком соответствует самому духу и букве этого постановления. Следует сказать и о том, что многие работы абхазоведов по проблемам истории и культуры Абхазии, не соответствующие духу тенденциозной историографии, корректируются или не издаются вовсе; причем такой контроль распространяется не только на местные, но и на центральные издательства. Между тем, широким потоком публикуются статьи и книги, – прямо и откровенно обличал грузинских ученых – фальсификаторов оратор, – в которых абхазская история и культура подаются либо в искаженном виде, либо вообще замалчиваются. И эта картина истории и культуры становится частью самосознания взрослого и подрастающего поколения. Самый свежий пример искажения истории и культуры Абхазии – статьи Ш. А. Бадридзе и М. В. Цинцадзе, опубликованные в только что вышедшем в издательстве «Мецниереба» сборнике, посвященном памяти известного абхазского ученого З. В. Анчабадзе. В упомянутых статьях излагаются стереотипы, против которых выступал в науке покойный абхазский ученый. Ничего не скажешь, разительный способ почитания памяти ученого, – не преминул Ардзинба упрекнуть в двурушничестве, и по делу, грузинских «метров» от науки».

Виталий Чамагуа был поражен тем, что грузины, которые могли взорваться от негодования, не прервали доклад Владислава. «Никто из грузин, как из состава президиума пленума, так и со стороны участников партийного форума, не выразил неудовольствия. Абхазы, конечно, в основном с удовлетворением восприняли речь Владислава Григорьевича», – отметил автор. Он считает, что «оппонентов сдержала от протестов харизма, логика, интеллект оратора, его искусство общения с аудиторией, способность, на основе четкой и выверенной аргументации, убедить людей в непреложной истине сообщаемых им фактов и сведений».

Подводя итог, Виталий Чамагуа пишет: «…резонанс от того его выступления был знаковым не только для партийных кругов, но и для всего общества. Многие стали осознавать: на политической арене республики появилась неординарная личность, совершенно отличная от местных политиков независимостью суждений, блестящим талантом, глубиной мысли, широким интеллектом. Абхазы, это было заметно, приободрились и стали более консолидированы. Грузины, особенно крайних взглядов, задавались вопросом: какую опасность для них представляет в будущем этот ученый абхаз? Как видим, тем своим докладом Ардзинба никого не оставил равнодушным. К сожалению, ныне о том мало кто знает».