Во вторник, в 9 утра, я и мои коллеги-журналисты выдвинулись из Сухума. Еще по дороге на границу, я думаю, что не совсем понимал, что еду в Грузию, мне было интересно посмотреть плотину ИнгурГЭС в грузинском селе Джвари.  Мы приехали на границу, и тут в моем сердце что-то екнуло, нет — это не страх быть взятым в плен, я понимал, что мы никому не нужны – это было странное ощущение, которое сложно объяснить. 

Приехав на границу, я отправил пару фоток оттуда своим друзьям. Один из них ответил мне: "Предатель!" Конечно, это была шутка, но от нее мне стало не по себе.

Я родился в 1991 году, в 92-ом началась грузино-абхазская война, в которой 30 сентября следующего года абхазы одержали победу. Ни мои родственники, ни мои близкие друзья никогда не ездили в Грузию, по крайне мере,  я об этом не знаю. В общем, связей лично у меня не было никаких, не считая одного грузина, с которым я жил в одной секции в общежитии в студенческие годы в Краснодаре. Да и с ним особо не общался, он был постарше меня, и все-таки понимание того, что между нашими народами была война, особо не располагало нас к общению.

Мне чужды разговоры о том, что у нас схожий менталитет, обычаи и традиции, о том, что у нас общие взгляды на многие вещи, о том, что соседи, как для них, так и для нас зачастую считаются ближе родственников. Возможно, потому что об этом, в принципе, не принято говорить.

Не могу точно сказать, сколько мы простояли на границе, возможно, минут сорок. Ребята достали камеры и начали снимать. Я слышал, как кто-то из пограничников сделал замечание, но наши операторы съемки продолжили, и им, насколько я видел, никто не препятствовал. Замечание было сделано словно для галочки. Пограничники собрали наши паспорта. Нас провели через границу и там уже вернули документы. Ни нас, ни наши сумки никто не обыскивал. Режим, как мне показалось, был достаточно "расслабленный".

На грузинской стороне нашу делегацию уже ждал микроавтобус. Я сразу обратил внимание на номера – абхазские, смешно, но меня это немного порадовало, наверно, от того что на них я увидел наш флаг. 

Сидел я у окна. Заснеженные горы, красивые пейзажи, конечно, привлекали мое внимание, но я как будто намерено заставлял себя не любоваться. Вы можете подумать про себя, что это по-детски, но что тут скрывать, говорю как есть. Мне не хотелось, чтоб хоть что-то в Грузии мне понравилось, пусть даже просто природа.

Ехали мы около 45 минут. Периодически кто-то из ребят шутил, но в основном в машине была тишина. Видимо, все погрузились в свои мысли. Пока мы ехали с границы до плотины, меня не покидали мысли о войне. Для чего? Зачем? Кому это нужно? К сожалению, ответы на эти вопросы известны, но в тот момент, как-то все воспринималось иначе. Я задумался о том, а как бы мы жили, если бы не война. Впервые за 24 года меня посетили такие мысли.

Панорама за окном машины очень напоминала Абхазию, по крайне мере, мне. Мы ехали через грузинские села. Такие же дома, люди во дворах, небольшие группы молодежи. К осознанию того, что я в Грузии, приводила только грузинская речь. 

После того как мы вернулись, все спрашивали меня о том, как нас встретили. Отвечу коротко, встретили нас хорошо.

Мы поднялись на плотину. Там нас уже ждали сотрудники "Ингури ГЭС". Обошли мы эту плотину вдоль и поперек. Плотина, конечно, впечатляет. Раньше я что-то подобное видел только по телевизору. Зашли мы в тело плотины, а там лабиринт в 14 километров. Я подумал о том, что круто было бы снять тут фильм ужасов.

Во время "изучения" плотины к нам подошел, как я понял, один из сотрудников "Ингури ГЭС" и начал что-то говорить на ломанном абхазском. Сказал, что учился в Сухуме, что друзей у него тут много, просил передать всем привет.  Я, к сожалению, не знаю его имени, но все-таки привет от него передаю.

Мы закончили свою работу на плотине и уже собрались домой, написал это слово, и как-то на душе стало тепло. Это большое счастье — иметь свой дом.

Домой нас никто не отпустил. Начались уговоры, приводились различные аргументы, чтобы мы остались пообедать. Признаюсь, голодны были все.

Спорить было бесполезно.

И тут вот начались "муки совести". Все как-то странно начали переглядываться, ну или мне уже стало мерещиться. Мне казалось, что это неправильно, но деваться было некуда. 

Мы приехали в Зугдиди, в сам город. И тут я поразился, да это ж самый настоящий Краснодар. Супермаркеты, кинотеатры, парк с фонтаном, и последний удар нанес "Макдональдс".

Мы пришли  в ресторан, стол уже был накрыт. Да это ж наше, абхазское все. Соленья, сыр, айладжь, вареное мясо… С нами было человек пять грузин — сотрудники "Ингури ГЭС".  Не мог я расслабиться, сесть и получать удовольствие от поедания невероятно вкусной еды. Не покидали мысли о том, что это все неправильно. Нас обслуживали два официанта. Лично я не почувствовал какого-то особенно негативного или положительного отношения. Как и в любом ресторане.

Сидели мы за столом,  знакомые разговоры, даже те же самые шутки и еще музыка – русская попса. В этом ресторане молодежь отмечала день рождения, а понял я это по песне Аллегровой "С днем рождения!" 

Вернулись мы ближе к ночи. Никогда не думал, что, оказавшись в Гале, почувствую себя по-настоящему дома. По приезде в Сухум я еще побродил немного по пустынной набережной, по безлюдным сухумским улицам и мысленно благодарил  тех, кто ценой своей жизни завоевал свободу Абхазии и сохранил для нас дом. Низкий вам поклон. И в Грузию я больше не хочу.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.