Давид Ирадян: Абхазия в поисках реального сектора

Сейчас инвестором номер один в Абхазии выступает государство, которое, с одной стороны, делает значительные вложения в инфраструктурные объекты, а с другой, совершенствует законодательство, прежде всего, в области земельно-имущественных отношений. Эта работа в дальнейшем должна стать основанием, на которое придет частный капитал – пока объемы частных инвестиций в Абхазии весьма скромны. О том, какие меры правительство страны предпринимает для повышения ее инвестиционной привлекательности, «Кавказской политике» рассказал министр экономики Абхазии Давид Ирадян.  

- В Абхазии даже невооруженным взглядом совершенно очевидна неразвитость реального сектора экономики. В каких отраслях сегодня наиболее перспективно стимулировать появление новых производств?

- Одна из главных задач для экономики Абхазии — добиться положительного притока денежных средств. Поскольку собственного эмиссионного центра у нас нет, этого можно достичь за счет экспорта товаров и услуг. В сфере услуг у нас, естественно, на первом месте туризм, он развивается и будет развиваться, в этом направлении все достаточно очевидно.

Но все же мы исходим из того, что фундамент экономики Абхазии – это сельское хозяйство, без которого многие отрасли экономики не будут эффективны. Сейчас практически вся сельхозпродукция в основном производится домашними хозяйствами и потребляется внутри страны. Но нам необходимо определить экспортную специализацию для товарного производства, поскольку страна маленькая, мы не можем заниматься всем подряд. Поэтому необходимо закладывать те культуры, которые могут быть перспективны. Должны быть и отдельные виды промышленности, и здесь большая роль должна принадлежать перерабатывающим производствам.

- Какие меры правительство республики сейчас предпринимает для ориентации сельского хозяйства на рынок?

- За последние два года, в том числе с российской помощью, мы провели очень большие инвестиции в АПК – порядка 310 миллионов рублей. Заложили более тысячи гектаров многолетних насаждений – цитрусовые, яблоки, виноград, орех, то есть со специализацией мы определились. Тысяча гектаров плантаций – это, конечно, немного, но надо учитывать, что за последние десятилетия никто столько не вкладывал в сельское хозяйство, а старые плантации приходилось списывать. Кроме того, закладываются овощные теплицы,  возводятся овощехранилища – их стоимость составляет 30-40 миллионов рублей, а также мы вложили деньги в шесть хлебозаводов и молзавод – это порядка 350 миллионов рублей.

- Почему именно государство, а не частные инвесторы занимаются закладкой плантаций?

- Сегодня у крестьян и близко нет денег, чтобы этим заниматься. А с точки зрения частного инвестора, сельское хозяйство – это самая рискованная деятельность. Поэтому на данном этапе государство должно взять на себя главную роль, и если государство не вложит средства, их не вложит никто.

Другое дело, что параллельно мы пытаемся изменить ситуацию, создать благоприятные условия для частных инвестиций. В данный момент  новые плантации фактически являются госпредприятиями, но затем они будут передаваться в аренду, потому что государство их содержать, естественно, не сможет.

Сейчас же задача – показать частному инвестору, что производство в Абхазии вообще может быть. Далее мы продолжим закладывать плантации и создавать рядом с ними небольшие производства, чтобы продукцию можно было и экспортировать в переработанном виде, и продавать внутри республики.

- В какой момент инвестору будет выгодно входить в такие проекты?

- У нас уже была попытка создать частную компанию в сфере цитрусовых, но бизнес не пошел. Проблема заключается в том, что у нас пока не так много сырья, поэтому невозможно обеспечивать заказчика товарным продуктом круглый год. Но тех объемов, которые мы уже заложили, хватит на то, чтобы завалить республику своей продукцией, а дальше будем ориентироваться на экспорт.

Конечно, наши мандарины и сейчас продаются в России отдельными партиями вплоть до Архангельска, фрукты у нас вкусные, но при имеющихся условиях хранения до отдаленных регионов доезжает только половина товара. А когда они будут нормально упаковываться, продукция не будет портиться, это обеспечит товарный вид и стабильность поставок.

Уверенность в том, что процесс будет эффективен, абсолютная. Абхазские мандарины – это бренд. Об этом говорит хотя бы то, что значительная часть мандаринов, которые продаются на российских рынках под этикеткой абхазских, – это на самом деле не наша продукция.

- Какие еще отрасли реального сектора, помимо АПК и сельхозпереработки, могут получить развитие в ближайшей перспективе?

- Сейчас мы готовы принять решение о восстановлении угольных шахт в Ткуарчале. На месторождении идет добыча открытым способом, но это очень небольшие объемы. Но мы планируем получить инвестиции из России на восстановление угольного месторождения — по масштабам России или Украины оно небольшое, а для Абхазии это будет достаточно существенный объем инвестиций.

Разведанные запасы в трех действующих шахтах составляют порядка 15 миллионов тонн плюс порядка 10 миллионов перспектива наращивания добычи за счет доизвлечения. Здесь мы ожидаем в течение нескольких лет не менее 50 миллионов долларов инвестиций, для нас это будет прорыв.

- Имя инвестора – это открытая информация? Как его удалось заманить в Абхазию?

- Инвестором является индийская компания, которая будет работать через свою дочернюю компанию в России, это дает дополнительные правовые гарантии. Теперь необходимо довести до конца конкурсные процедуры и подписать инвестиционное соглашение.

Вообще, интерес к месторождению был еще с начала девяностых годов, представители различных компаний приезжали к нам неоднократно. В Ткуарчале добывается коксующийся уголь, который в мире достаточно дефицитен, а преимущество месторождения в том, что оно небольшое – крупные шахты тяжело осваивать.

- В Абхазии отсутствует частная собственность на землю. Насколько, на ваш взгляд, это обстоятельство тормозит приток инвестиций в страну?

- Наша конституция ревизии не подлежит, но найти компромисс между национальными интересами и интересами рынка возможно. Не обязательно разрешать куплю-продажу земельных участков, но ограниченные права на оборот земли могут быть введены. Помимо прав собственности, существуют имущественные права на землю, поэтому мы считаем, что нужно законодательно закрепить возможность оценки имущественных прав и распоряжения ими определенным образом. Например, имущественные права могут быть оценены по нормальной методике и вложены в уставный капитал совместного предприятия. Так можно добиться того, чтобы земельные активы вовлекались в хозяйственный оборот.

Государство должно изменить ситуацию, когда у нас есть большие ресурсы, но они не задействованы по объективным и субъективным причинам. Сейчас в этой сфере действительно очень много препятствий. Нельзя с системой имущественных прав на землю советского образца пытаться строить рыночную экономику.

- Что правительство республики сейчас делает в этом направлении?

- Мы исходим из того, что большая часть частных инвестиций у нас возможна с привязкой к земле и объектам недвижимости. Поэтому развитие экономики напрямую зависит от прозрачности земельно-имущественных отношений и качества законодательства в этой сфере, плюс система гарантии прав на недвижимость.

Работа над этим идет, но она не лежит на поверхности и не быстрая. Прежде всего, надо провести количественный учет земель и вообще всех объектов недвижимости и прав на них, поэтому сейчас создается кадастр в современном формате, включая геодезическую сеть, аэрофотосъемку и геоинформационную систему.

После того, как появится методика оценки земельных участков, их можно будет вносить в капитал совместных предприятий. На эту работу уйдет где-то год. Кроме того, регистрацию сделок с недвижимостью мы переведем с местного уровня на республиканский, чтобы добиться максимальной прозрачности и простоты.

- Какая работа проводится по снятию административных барьеров для бизнеса?

- Не могу сказать, что у нас много административных барьеров, но есть проблема несформировавшейся правоприменительной практики, размытого законодательства – очень часто проблемы возникают именно здесь. Поэтому мы проводим линию отхода от жесткого регулирования, стараемся идти по пути либерализации правил игры для бизнеса – не все сразу, но последовательно.

Например, был пересмотрен механизм лицензирования, сокращен перечень лицензируемых видов более чем в два раза, до 50 видов. Применяется механизм межведомственного запроса – это избавляет инвестора от необходимости собирать большое количество справок, поскольку лицензирующий орган сам делает необходимые запросы. Устранено всякое усмотрение чиновников при выдаче лицензий – если ты соответствуешь критериям выдачи лицензии, ты ее получаешь.

 - Можно ли рассчитывать на то, что в Абхазии появится специальная структура по работе с инвесторами, например, национальное агентство инвестиций?

- Не буду скрывать, что в работе с инвесторами мы, конечно, отстаем, и многие условия, созданные для инвесторов ранее, к сожалению, устарели. Я не хочу говорить, что мы сейчас горы свернем, к тому же не все средства поддержки инвесторов нам нужны, надо учитывать нашу специфику. Допустим, создавать принцип «одного окна» для инвесторов затруднительно, так как в этом «окне» должны работать специалисты разных сфер, а их у нас и так мало, Абхазия — небольшая страна. К тому же необходимость иметь «одно окно» снимается с учетом снижения административных барьеров.

Но я надеюсь, что со следующего года у нас появится государственное бюджетное учреждение, которое будет взаимодействовать с инвесторами, это заложено в нашу концепцию инвестиционной политики. Для начала это учреждение будет предоставлять инвесторам полную информацию, куда лучше вкладывать, какие перспективные направления для инвестиций видит государство, каково законодательство и правоприменение. Тут еще есть задача восполнить пробелы статистики — пока в Абхазии идет процесс становления методик подсчета макроэкономической статистики, поэтому нет полной уверенности в том, что нынешние официальные цифры полностью объективны.

- На какие налоговые льготы может сейчас рассчитывать инвестор, приходящий в Абхазию?

- Налоговые льготы у нас есть. Например, если вкладывается миллион долларов в уставный капитал компании, это дает определенные преференции, и счет таких компаний ежегодно идет на десятки. Но когда так делается, например, в сфере торговли или услуг, особого смысла в этом нет – эти отрасли будут развиваться и без налоговых льгот. Они нужны в том случае, если со стороны компании есть серьезные инвестиции, и давать эти льготы надо не на три года, а как минимум, до тех пор, пока проект будет окупаться.

И здесь нужны обязательства и со стороны государства, и со стороны инвестора. У нас же пока получается, что государство, предоставляя льготы, не особо заинтересовано помогать инвестору, а инвестор красивые слова сказал – и все, на этом кончилось. Но мы хотим принципиально изменить ситуацию, потому что того притока инвестиций, который есть сегодня, для Абхазии явно недостаточно