«Не загоняйте наш народ в Отапскую пещеру, из которого нет выхода и нет обратного хода!» (Мой ответ Хаджарату)

«Не загоняйте наш народ в Отапскую пещеру, из которого нет выхода и нет обратного хода!»
(Мой ответ Хаджарату)

На сайте «Abkhaz-auto», где был размещен текст моего Пасхального обращения к друзьям в facebook’е, последовали ряд нелицеприятных комментариев уважаемого Хаджарата (см. /news/3/1983/).
Что я могу сказать?
Обычно я не дискутирую с людьми, которые не выслушивают других, уверены в своей правоте, убеждены в том, что только им известно, что есть благо для нашего народа и, что только они патриоты своей страны. Однако, на сей раз, Хаджарат, позволю себе сделать некоторые замечания.
Прежде всего, должен сказать Вам, что я родился и вырос в абхазской деревне, в традиционной абхазской семье. Стало быть, Апсуара и абхазские религиозные обряды мне знакомы точно также, как и Вам. Могу добавить, что они сыграли очень важную роль в формировании моей личности, в том числе и как православного священнослужителя.
В чем тогда разность нашего подхода?
Для вас, Хаджарат, абхазский этнос, в отличие от других народов мира, имеет «небесное» происхождение и особое предназначение. Следовательно, только абхазские религиозные обряды уникальны в этом мире.
Для меня абхазы являются частью человечества. Т.е. у них есть многое, в том числе и в религиозной жизни, что их объединяет с остальным человечеством и, главным образом, с миром Кавказа, Востока и Средиземноморья. Кроме того, абхазы, точно так же как и другие народы, заимствовали многое в своей религии и культуре (простите, но позволю напомнить, что к примеру ваше имя «Хаджарат» далеко не абхазского происхождения).
Позвольте напомнить вам, что наши деды за традиционным абхазским застольем один из тостов всегда посвящали тому, чтобы Бог благословил наш народ среди других народов. Т.е., они выделяли не только особые качества, характеризующие абхазский народ сам по себе, но и ценили общечеловеческое единство людей. Вы же пытаетесь эту глубинную и абсолютно верную религиозно-философскую мысль наших предков, четко запечатленную в моем детском сознании, со слов моего деда и его друзей, низвести к простому эгоизму и самодовольству, что неминуемо приводит к краху любого сноба. Одни абхазы, предвидя эту беду, пытаются избежать ее, в то время как другие, к сожалению, осознают это только тогда, когда она наступает. В последнем случае имеет место то, что мы называем трагедией для народа, когда многое уже неисправимо, либо на исправление потребуются невероятное количество сил и времени.
Вы пишете, что о. Виссарион пытается затащить нас к «русским», а. о. Дорофей - к «грекам». Ни он, надеюсь, и ни я, будьте уверены, не пытаемся никого никуда «затаскивать», мы хотим, чтобы абхазский народ занял свое, достойное место в семье народов мира, а Абхазская Церковь – в семье христианских Церквей. В то время, как Вы, вместе с другими комментаторами, напротив, пытаетесь «затащить» наш народ вглубь Отапской пещеры, из которого нет выхода и нет обратного хода!
Абхазский народ, Хаджарат, помимо древней истории, которая объединяла его с историей народов Востока и носителями культуры дольменов, последние 2500 лет находится в ареале Европейской цивилизации. А что такое Европейская цивилизация? Один из современных французских мыслителей сказал, что современная Европа, со своей историей и культурой, это плод деятельности Рима, Афин и Иерусалима. Один из крупнейших греческих политиков XX в. Константинос Караманлис считал, что европейская культура - смесь духа эллинизма, римского духа и духа христианства. Греческий дух дал идею свободы, истины и красоты, римский идею государства и права, христианство же дало веру и любовь.
Хаджарат, я вас очень прошу, попытайтесь посмотреть на историю нашего народа немного концептуально. Иначе Ваше отрывочное восприятие истории абхазов, превращает их в затерянное «африканское» племя, с происторическими элементами верований. Не знаю, может быть, вы придерживаетесь теории Дмитрия Гулиа относительно африканского происхождения абхазов?
Таким образом, Хаджарат, если вы себя считаете носителем традиционного Абхазства, вы обязаны проявлять уважение к другим людям, независимо от их убеждений и веры! Таковой поход являтся основой абхазской традиционной религии.
Напомню Вам, что абхазы никогда не выставляли воинов для защиты своих Святынь. Потому что они знали, что Бог сам защитит Свои Святыни. Абхазы только предупреждали чужеземцев о том, что эти места запретны для посещения. Т.е., наши предки хорошо осознавали и еще одну важную религиозную истину: человек не может занять место Бога и решать за Бога!
Вспомните Абраскила…
Главный признак того, что человек вместо Бога выставляет себя, это то, когда человек абсолютно уверен в том, что он говорит и делает, и он, человек, готов использовать все средства для воплощения своих слов и убеждений. Другими словами, становится религиозным фанатиком. А кто такой религиозный фанатик? Это тот, кто боится усомниться в своих религиозных убеждениях и подавляет в себе всякое сомнение! Слепая вера, которая приводит к слепым и безумным действиям!
Далее, абхазские религиозные традиции для вас, как и для многих, к сожалению, современных абхазов, это, простите за сравнение (но я исхожу из ваших комментариев по поводу религиозного праздника «Ахэажэкыра»), «пикник и развлечения», т.е. собраться на поляне, быстро завершить молитву, а дальше… Даже не хочу говорить.
Для меня же, православного священника, напротив, они - особые формы богообщения, выработанные веками. Наши деды эти обряды проводили с особым благоговением, даже места подбирали по признаку их чистоты. Они готовили себя, очищая свою душу и тело, для участия в них.
Для Вас важна внешняя форма исполнения этих религиозных обрядов, для меня, как и для древних наших предков, выполнение их содержания. А каково их содержание? При внимательном изучении абхазских религиозных верований, нельзя не заметить, что они все время требуют от нас изменения образа нашей жизни, требуют соблюдения определенных норм запретов (ицасым) в области нашей человеческой деятельности. В то время как простое, формальное их исповедание, ни к чему нас не обязывают.
Когда несколько лет назад мой отец сказал мне, что наша фамилия поедет в Дыдрыпшь-ныха, чтобы снять с себя клятву, которую дали наши прадеды в начале советской эпохи, я ответил, что с моей стороны нет возражений, единственное, что я прошу, чтобы туда не брали с собой крепких спиртных напитков, которые не приемлемы для абхазских религиозных обрядов. И что? Все как всегда…
Таким образом, Хаджарат, я не хочу, чтобы Апсуара и традиционные религиозные обряды приспосабливались к менталитету постсоветских абхазов, и категорическии против того, чтобы они проводились в тех формах, которые являются кощунственными перед Богом. Я уже давно говорил, повторю снова: абхазские религиозные верования и обряды - языческими (в плохом понимании этого слова) не являются, потому что абхазы совершают их во имя Единого Бога. Языческим является наше с вами поведение при их совершении, когда мы, забывая об едином Боге, начинаем поклоняться языческому богу Бахусу, когда вместо благоговения к тому, что мы делаем, царят сарказм и распущенность.
В каком бы абхазском религиозном обряде я не участвовал, я всегда стараюсь говорить об этом людям, исправить то, что еще возможно исправить. Я переубедил многих абхазов, которые, попадая в руки лукавых людей (таких как Жора из Елыра), находились на грани психического срыва и душевной болезни, в том, что все эти пляски под мегрельскую музыку, ничего общего не имеют с верой.
Или, Вы хотите мне сказать, что Жора тоже носитель абхазской традиционной веры?
Поэтому, Хаджарат, христианские «попы», по крайней меря я, не враги Апсуара, мы не выступаем против традиционных верований и обрядов абхазов, напротив, может быть, мы и есть единственные их спасители, которые пытаются вернуть им исконное содержание!
В этом деле мы руководствуемся не только своими теоретическими познаниями Абхазства и традиционного вероисповедания абхазов, а самое главное - жизненным религиозным опытом. Религиозные верования абхазов, прежде всего, требуют не культурологического исследования, а богословского осмысления. Этого я в ваших рассуждениях не вижу.
Последнее, о чем я хотел бы Вас попросить, не превращайте традиционную веру абхазов в секту!

С ув. о. Дорофей

http://www.facebook.com/paterdarat.dbar?fref=pb&hc_location=friends_tab

Проблема этногенеза абхазского народа

Отец Дорофей (Дбар)

10.05.2013 15:51

Проблема этногенеза абхазского народа, так же, как и любого другого, одна из сложнейших в исторической науке. Она рассматривалась в трудах многих исследователей, ей посвящены и специальные работы крупнейших абхазоведов: З. В. Анчабадзе, Ш. Д. Инал-ипа и др. (см. [Анчабадзе,1976; Инал-ипа,1976 и др.]).
Мы не располагаем историческими источниками о древнейшей истории абхазов. Самые ранние и наиболее ясные сведения о предках абхазов восходят к сочинениям античных авторов. Поэтому основной упор при выяснении этногенеза абхазов делается на их язык, один из самых архаичных языков мира. Помимо этого, разумеется, привлекаются этнография, фольклористика, археология и ряд других вспомогательных исторических дисциплин.
Современная мозаика народов Кавказа такова, что её можно распределить по четырем языковым группам. Наиболее древними жителями Кавказа считаются народы, говорящие на языках северокавказской семьи, которая состоит из двух групп. К первой, абхазо-адыгской группе, относятся - адыги, кабардинцы, черкесы, абхазы и абазины. Ко второй, нахско-дагестанской, - чеченцы, ингуши, аварцы, лезгины, даргинцы, лакцы, табасаранцы, рутульцы, агулы и цахуры. Картвельскую семью составляют грузины, состоящие из трёх субэтнических групп: карты, мегрело-чаны и сваны. Индоевропейская семья представлена осетинами, входящими в иранскую группу, и армянами. Тюрко-язычные народы Кавказа – азербайджанцы, кумыки, карачаевцы, балкарцы и ногайцы, относятся к алтайской языковой семье. Таким образом, собственно коренными народами Кавказа являются представители северокавказской и картвельской семьи языков (см. [Климов, Алексеев,1980; Федотов,1996,с.64]).
Основная проблема в отношении двух последних групп заключается в вопросе родства между этими семьями языков. По мнению одних исследователей, все народы, входящие в состав вышеуказанных двух групп, северокавказской и картвельской, образуют кавказскую или палеокавказскую этнически родственную семью, и, в соответствии с этим, распадаются на три основные ветви: западную, или абхазо-адыгскую; восточную, или нахско-дагестанскую, и южную, или картвельскую (см.[Шакрыл,1971,с.3-18; Анчабадзе,1976,с.17; Климов, Алексеев, 1980]).
Подобную классификацию ещё в XIX в. выдвигал и П. К. Услар, знаток кавказских языков [Услар,1881,с.53].
По мнению тех авторов, которые объединяют абхазо-адыгскую и нахско-дагестанскую ветви в одну, северокавказскую семью, между последней и картвельской языковой семьёй нет родства. Эта теория впервые была высказана Н. С. Трубецким и в дальнейшем была поддержана целым рядом исследователей (см.[Шакрыл,1971,с.12-13; Климов, Алексеев,1980 и др.]).
Кроме того, после дешифровки хеттских клинописных текстов и их изучения языковедами, была высказана гипотеза о родстве абхазо-адыгских языков с протохеттским или хаттским языком. Данная гипотеза впоследствии также нашла много сторонников среди отечественных и зарубежных учёных (см.[Меликишвили,1954,с.71; Замаровский,1968,с.148; Инал-ипа,1976,с.134-145 и др.]). «Если сравнить, - писал известный венгерский учёный Ю. Месарош, - вымерший ныне убыхский язык с древнеанатолийским хаттским, получим заслуживающие внимания доказательства теснейшей генетической связи обоих языков. В особенности грамматический строй этих языков так близок, что вряд ли можно сомневаться в теснейшей связи обоих языков» (цит.по:[Анчабадзе,1976,с.19]).Что касается хаттов, то они являются древнейшими аборигенами Малой Азии, которые во II тысячелетии до Р. Х. были ассимилированы пришедшими сюда хеттами, или, как они называли сами себя, нисситами. Хетты, в отличие от хаттов, были носителями языка, относящегося к индоевропейской группе (см.[Замаровский, 1968,с. 148-149; Ардзинба,1971,с.3; Меликишвили,1954,с.71 и др.]). В результате ассимиляции хеттами хаттов, первые унаследовали множество хаттских элементов. В частности, после вытеснения хаттского или протохеттского языка из живого обращения, он продолжал использоваться хеттами при отправлении религиозного культа, посвященного хеттским божествам (см.[Замаровский,1968,с.147; Инал-ипа,1976,с.134 и др.]).
Хатты вместе с касками, или кашками, и абешлами, составляли одну группу родственных народов, проживавших в III-II тыс. до Р. Х. в северо-восточной Малой Азии. Именно последних, кашков и абешлов, упомянутых в хеттских, ассирийских и урартских письменных источниках, исследователи связывают с непосредственными предками абхазов и адыгов (см.[Меликишвили, 1954, с. 75-77; Инал-ипа, 1976, с. 130-131; Анчабадзе, 1976, с.18-19 и др.]). «Как видно, - говорит З. Г. Анчабадзе, - кашки-абешла составляли ту часть абхазо-адыгской этнической общности (союз племен), которая в III-II тыс. до н. э., бытовала еще в северо-восточном секторе Малой Азии, и была связана единством происхождения с хаттами (протохеттами)» [Анчабадзе,1976,с.19]. Близость по своей этнической принадлежности протохеттского элемента к абхазо-адыгской этнической группе подтверждается и наличием некоторых сходных религиозных воззрений и культа...
По мнению Ш. Д. Инал-ипа, «одной из самых показательных лексико-мифологических встреч или тождественных параллелей между хаттским (кашкским?) и абхазо-адыгским языками является полное совпадение по форме и содержанию названий бога (клятвы) Уашхо…» [Инал-ипа,1976,с.143]. Проф. Инал-ипа, тщательно рассматривая этот древний религиозно-мифологический образ, который «во всех абхазо-адыгских языках и дигорском диалекте осетинского языка… употребляется в основном как наистрожайшая клятвенная формула, реже как «бог» (убыхск.), «бог клятвы» (кабард.), «небесный свод» (адыгск.), «гром и молния» (убыхск.) и вообще как некая сверхъестественная, ныне не совсем ясно сознаваемая священная мифическая сила», приходит к выводу, что «представления о данном божестве были в свое время заимствованы либо кавказскими горцами у хаттов, либо, наоборот, к последним они проникли от первых, либо же, наконец, и те и другие получили их от предполагаемого общего предка» [Инал-ипа,1976,с.153,160]. «Гипотеза о родстве горских народов Западного Кавказа – абхазского, убыхского, адыгского – с хаттами, - говорит тот же автор, - хотя и остается пока гипотезой, но как вполне возможная находит себе все новых и новых сторонников не только среди языковедов, но и представителей других специальностей. И приведенные факты, взятые в совокупности, проливают дополнительный свет на существование древнейшей абхазо-адыго-протохеттской не просто ареальной, но и более близкой культурной, а, возможно, и языковой близости. Носители абхазо-адыго-проотохеттских языков, по-видимому, некогда (почти до конца II тыс. до н. э.) были распространены на территории Юго-Восточного и Восточного Причерноморья, а переселение с юга на север, если даже и имело место, то оно происходило до III тыс. до н. э. Внутри этого обширного и сравнительно однородного этнического массива, вытянувшегося от Понтийских гор до Прикубанья, рано стали возникать локальные особенности, связанные не только с внутренним развитием, но и с проникновением иноплеменных групп, приведшие в дальнейшем к образованию в разных местах ареала разных этнических общностей, сохранивших, в отдельных случаях некоторые существенные черты былых теснейших генетических и культурных связей» [Инал-ипа,1976,с.145].
Как отмечают исследователи, дольменная культура, наличествующая на территории Абхазии, и связанная с ней погребальная традиция, так называемое «воздушное погребение», ясно свидетельствует об органической культурной преемственности населения древней Абхазии. Следовательно, она указывает и на «непрерывную этническую связь между создателями разновременных культурных памятников вплоть до эпохи, когда на этой территории письменными источниками локализуются, бесспорно, абхазские племена» [Анчабадзе,1976, с.23,39]. «Анализ погребального обряда дольменной культуры, - писал известный археолог Л. Н. Соловьев, - и сравнение с существовавшими еще недавно религиозными представлениями и обычаями абхазского народа привели нас к выводу о том, что между ними не существует принципиальных различий. На протяжении около 4000 лет прослеживаются с чрезвычайной стойкостью одни традиции погребального культа… Отсюда можно сделать вывод, что в этническом составе населения, занимающего эту территорию с конца III тысячелетия, когда здесь появился данный культ, и до современной эпохи не происходило коренных изменений. Сменялись, по-видимому, лишь этнические наименования: зихи, гениохи, саниги, абасги и пр., в зависимости от выдвижения в широкое употребление тех или иных терминов» [Со-ловьев,1960,с.94].
Исходя из всего вышеизложенного можно говорить о том, что абхазы вместе с адыгами, находившиеся в этническом родстве с древнейшими кашко-абешлайскими племенами (последние же в свою очередь были в родстве с хаттами и говорили на хаттском или языке, близком к хаттскому), являются автохтонным населением на территории западной части Кавказа, частью которого была древняя Абхазия.
Автохтонная теория происхождения коренного населения Абхазии не поддерживается всеми исследователями, поэтому, вкратце скажем и о других основных гипотезах относительно этногенеза абхазов, имеющихся в науке. Все эти гипотезы исходят из посылки о миграции предков современных абхазов.
Одной из самых распространенных в прошлом была гипотеза о египетском происхождении абхазов, согласно которой «абхазы суть часть семьи колхов, колхи же вышли с юга, в конечном итоге из Египта и Абасии (Абиссинии)…» [Гулия, 1986, с.117-118]. Эта гипотеза, впервые высказанная Эйхвальдом (см.[Кавказ,1874,№39]), разумеется, своим основанием имела сообщение Геродота, который полагал, что колхи египетского происхождения. «Ведь колхи, - говорит Геродот, - очевидно египтяне (οἱ Κόλχοι Αἰγύπτιοι); я высказываю это мнение, сам, пришедши к нему прежде, чем слышал от других…» [Scythica et Caucasica,т.1,вып.1,с.8-9]. В дальнейшем эту теорию поддерживали П. К. Услар, Д. И. Гулия и др. (см.[Услар, 1881, с. 400-414; Гулия, 1986, с. 87-130]).
Другая миграционная теория выводит предков абхазов из Малой Азии и непосредственно примыкающих к ней районов Юго-Западного Закавказья. Речь идет о передвижении этнических предков абхазо-адыгских племен с юга на север по побережью Черного моря. Эта гипотеза с некоторыми особенностями миграции у некоторых авторов (например, И. Джавахишвили полагал, что передвижение абхазо-адыгских племен вначале шло с юга на север, т. е. из Малой Азии в Западное Закавказье, далее они из Западного Закавказья переселились на Северный Кавказ, а затем, в первые века по Р. Х. они снова возвращаются в Западное Закавказье и занимают территорию современной Абхазии), поддерживалась Н. Я. Марром, А. Глейе, С. Н. Джанашия и др. (см.[Инал-ипа,1976,с.36-50]). Многие сторонники этой гипотезы говорили о передвижении не только абхазо-адыгских племен, но и картвельских с юга на север (см.[Инал-ипа,1976,с.38]).
Миграционная гипотеза в отдельных своих положениях соприкасается с автохтонной, поскольку некоторые сторонники автохтонного происхождения абхазов допускали возможность в те или иные периоды длительного процесса этногенеза абхазского и адыгского народов (от конца III до серед. I тыс. до Р. Х.) «передвижение отдельных племенных массивов как с юга на север, так и в обратном направлении» [Анчабадзе,1976,с.21]. Кроме того, З. В. Анчабадзе полагал, что собственно из северо-восточной Малой Азии в направлении черноморского побережья Кавказа мигрировали кашко-абешлайские племена, которые этнически консолидировались с аборигенным населением края, а сами аборигены, возможно, находились с ними в определенном этническом родстве (см.[Анчабадзе, 1964, с. 119-130; Инал-ипа, 1976, с.131]). «Если “апсилы” и “абешла”, - говорит другой исследователь, - действительно представляют собой одно и то же этническое название, то это может означать или то, что абешла продвигались после XII-XI вв. до н. э. из северо-восточной Малой Азии вдоль Кавказского Причерноморья (на территории нынешней Абхазии их застают греко-римские авторы под именем апсилов), или же то, что все указанное юго-восточное черноморское побережье занимали абешло-кашко-апсилы и другие родственные племена, связанные между собой, так сказать, надэтнической общностью, из которых часть дошла до нас в составе современного абхазского и адыгского народов» [Инал-ипа, 1976, с.131].
Наконец, еще одна миграционная теория выводит предков абхазов с Северного Кавказа. Одни сторонники этой гипотезы считают, что миграция абхазов с Северного Кавказа имела место еще в античную эпоху (М. Кислинг, А. Сванидзе и др.), а другие – в период позднего средневековья (А. Дьячков-Тарасов, П. Ингорква и др.).
Тезис о появлении древнеабхазских народностей на территории современной Абхазии лишь в первые века по Р. Х., по мнению исследователей, «полностью опровергается новыми археологическими открытиями» [Анчабадзе, 1976, с. 39]. Что касается второго взгляда, выдвинутого П. Ингороква, то он, как и многое другое, высказанное этим автором, был подвергнут серьезнейшей критике со стороны добросовестных ученых. «Думается, - пишет Г. З. Анчабадзе, - что, если бы книга Ингороква вышла в свет в другое, более спокойное время, она стала бы лишь предметом научного разбирательства, и сегодня мало кто помнил бы о ней, как не помнят уже биографию Шота Руставели, сочиненную П. Ингороква, или “прочитанные” им с помощью грузинского языка письмена древних хеттов. Но в тот, злополучный период, эта публикация стала для абхазов последней каплей, и их возмущение стало принимать неадекватные формы. Теория Ингороква превратилась в предмет нагнетания страстей… Вообще же большинство кавказоведов – историки, этнографы, лингвисты – понимали, что новая теория в корне неверна, и она может негативно отразиться на грузино-абхазских взаимоотношениях. Зато теория Ингороква была с энтузиазмом подхвачена другой группой интеллигенции; среди них были и видные ученые, однако неспециалисты в области абхазоведения, а также многие писатели (?!). Для них П. Ингороква стал истинным национальным деятелем» [Анчабадзе,1999,с.26].
З. В. Анчабадзе посвятил специальную работу критике взглядов П. Ингороква, высказанных последним в его сочинении под названием «Георгий Мерчуле – грузинский писатель X века», вышедшем в 1954 г. в Тбилиси. Эти взгляды, сводятся к следующим, выделенным проф. Анчабадзе трем вопросам: «1) вопрос об этнической принадлежности “абазгов” античности и “абхазов” средневековья, 2) вопрос о времени и условиях образования “Абхазского царства” и 3) вопрос о характере национальной политики Абхазского царства» [Анчабадзе, 1956,с.261]. Из этих трех вопросов нас в данном случае интересует первый. Как отмечает З. В. Анчабадзе, для подтверждения тезиса о том, «будто абазги-абхазы античности и средневековья не были предками современного абхазского народа, а являлись картвельскими племенами», П. Ингороква выдвигает три аргумента: «1) Этимология этнонимического термина “абасх-абазг”, который он возводит к термину “месх”, 2) указание некоторых авторов, по которым якобы следует, что в античную эпоху на территории собственно Абхазии жили мосхи-месхи и 3) этно- и топонимические факты, свидетельствующие, по его мнению, будто картвельские племена являлись аборигенами почти всего черноморского побережья Кавказа …» [Анчабадзе,1956,с.262]. Все эти аргументы разбираются проф. З. Анчабадзе, который приходит к выводу, что П. Ингороква в своем «исследовании», касающемся истории абхазов проявляет:
«1) явный дилетантизм, незнание многих фактов и источников из истории Грузии, неумение научно интерпретировать источники;
2) присваивание ученых положений, разработанных или выдвинутых другими учеными;
3) фальсификация источников, с целью “обосновать” свои оши-бочные положения;
4) игнорирование материалов, противоречащих его “концепции”» [Анчабадзе,1956,с.278].
Критике расшифровки топо- и этнонимических данных древней Абхазии, предлагаемых в названном сочинении П. Ингороква, посвятил специальную статью и Х. С. Бгажба, крупнейший знаток абхазского языка. Как отмечает Бгажба, «объективный научный анализ лингвистического материала ни в какой мере не дает никаких данных для выводов П. Ингороква о языке и истории абхазов» [Бгажба, 1956, с.284].
В связи с книгой П. Ингороква Ш. Д. Инал-ипа был написан труд под названием «Ступени к исторической действительности» (Сухум, 1992). В этой работе проф. Инал-ипа на основании сообщений авторов, писавших об Абхазии и абхазах, начиная с позднесредневековой эпохи до начала XX в., убедительно опровергает теорию, выдвинутую П. Ингороква, об изменении этнического состава населения позднесредневековой Абхазии (см.[Инал-ипа,1992]).
Итак, положения сочинения П. Ингороква, которые касались истории абхазов, стали базовой основой для многих непрофессиональных грузинских историков, но были, в конце концов, отвергнуты не только абхазской, но и грузинской историографией (см.[Анчабадзе, 1999,с.26-28]).

http://apsny.ru/analytics/index.php?ID=3302

Источник: https://www.facebook.com/paterdarat.dbar/posts/264356017041892?comment_id=1151540&offset=0&total_comments=8¬if_t=feed_comment_reply