Апология Синопа

06Призрак небоскребов

Надежда Венедиктова

В ходе общественной дискуссии о сохранении исторического облика Сухума кто-то назвал Синоп неисторическим районом. Позволю себе не согласиться, ибо плотность происходивших здесь за последние полтора века событий поражает своей интенсивностью.

Зафиксированная история Синопа началась в 60-х годах XIX века, когда этот участок земли приобрел тогдашний начальник Сухумского военного округа, полковник артиллерии в отставке Аполлон Введенский. За короткий срок он создал роскошный «Субтропический сад «Флора», производя 16 тысяч саженцев в год, что позволяло местным садоводам не ездить за растениями на юг Европы. Во время последней русско-турецкой войны 1877-1878 годов, турецкое командование, оценив красоты этого уголка, устроило здесь свой штаб. Перед отступлением из Сухума турки вывезли наиболее ценные растения, а оставшееся сожгли. Введенский снова насадил сад, а в конце столетия продал его Великому князю Александру Романову, женатому на Ксении, родной сестре последнего русского царя Николая II. Великий князь был морским офицером по образованию и переименовал «Флору» в Великокняжеский парк «Синоп» в честь оглушительной победы русского флота над турецким при Синопе.

Введенский же убедил остаться в Абхазии Николая Смецкого, который купил соседний участок и стал самым крупным меценатом края в те времена. Смецкой на свои деньги построил грандиозный Гульрипшский и Агудзерский санатории и насадил обширный дендропарк, в котором жил сам, сейчас здесь расположена официальная резиденция президента Абхазии. Здесь, в гостях у Смецкого, бывали многие известные лица, в том числе несколько лет гостил в курортный сезон будущий всемирно известный композитор Сергей Прокофьев, написавший на хозяйском рояле оперу «Маддалена». По свидетельству путешествовавших в начале ХХ века по Кавказу европейцев, синопский парк и дендропарк Смецкого не уступали по своей субтропической роскоши и ухоженности лучшим паркам Ниццы.

Во второй половине XIX-го началась застройка не только центра Сухума, но и его правостороннего побережья, если смотреть со стороны моря. За дендропарком, у подножия синопских холмов, были построены двухэтажные особняки потомков графа Бобринского, незаконнорожденного сына Екатерины Второй и Алексея Орлова, и графов Уваровых. После смерти Уварова, бывшего учредителем и первым директором Московского Археологического общества, его жена Прасковья заменила его на этом посту и провела много археологических раскопок на Кавказе, в том числе и в Абхазии. Была она знаменита и тем, что стала прообразом Кити Щербацкой в романе Льва Толстого «Анна Каренина».

В синопском парке было возведено крупное каменное здание, в котором останавливались Великий князь с женою, сейчас оно недоступно для осмотра, ибо находится на территории Сухумского физтеха, сзади основного институтского здания, которое начали строить в 1933 году. Выполненное из армянского туфа в стиле конструктивизм, здание в виде буквы П уже с начала строительства привлекало к себе внимание – на него заехал посмотреть даже французский писатель Андре Жид во время своего нашумевшего путешествия по СССР.

Очень скоро расположенный в здании пансионат стал пользоваться шумной популярностью. Летом в пансионате тусовалась вся литературная и художественная элита СССР – от писателей Михаила Булгакова и Алексея Толстого до артистов МХАТа и других ведущих советских театров. Во время Великой Отечественной здесь был военный госпиталь.

В 1945 году здание бывшего пансионата было отдано под секретный объект, который был создан постановлением Государственного Комитета обороны СССР. Здесь с 1945 по 1956 годы работали знаменитые немецкие ученые, которые были причастны к урановому проекту, разрабатывавшемуся в фашистской Германии, а после войны помогали советским ученым создавать атомную бомбу. Нобелевский лауреат Густав Герц, один из авторов классических исследований столкновений электронов с атомами, разработавший также диффузионный метод разделения изотопов. Петер фон Тиссен, бывший личным советником Гитлера по науке, высокий специалист в области коллоидной химии и электрохимии, получивший за разработки в СФТИ две Государственных премии СССР и ставший уже после отъезда домой иностранным членом АН СССР. Барон Манфред фон Арденне, руководивший синопской площадкой СФТИ (в его честь до сих пор называется площадкой А) и создавший целый ряд электронных и ионных устройств, и многие другие.

В СФТИ работал выдающийся ученый Всеволод Каржавин, которого в страшном 1937 году на пять лет услали в лагерь на Колыму за отказ стать осведомителем. Выживший в ужасных условиях, ученый и после лагеря работал столь успешно, что стал лауреатом Сталинской и Ленинской премий. Вместе с фон Тиссеном они многое сделали для разделения изотопов урана и наработки ядерной «взрывчатки» – изотопов урана-235. Здесь работала почти всю свою сознательную жизнь Надежда Шамба, первая абхазка доктор физико-математических наук.

В Синопе родились и выросли историк и поэт Станислав Лакоба, его брат, скульптор Геннадий Лакоба и Владимир Дорохов, двукратный чемпион мира, чемпион Олимпийских игр и трехкратный обладатель Кубка мира по волейболу. Здесь родился и жил Николай Джонуа, один из основателей Народного Форума Абхазии, заложивший основу независимой абхазской прессы. Здесь тренировался в кедровой роще вдоль моря будущий трехкратный олимпийский чемпион по тройному прыжку Виктор Санеев. А кто только не бывал на популярнейшем синопском пляже, включая Майю Плисецкую, Родиона Щедрина, Микаэла Таривердиева, Василия Аксенова и других знаменитостей.

Современный архитектурный облик Синопа начал складываться в конце сороковых годов прошлого века, когда были построены жилые здания для немецких и советских ученых. Несмотря на нынешнюю послевоенную обветшалость, они до сих пор производят впечатление даже на европейцев. Пару лет назад у меня была в гостях руководительница Кавказского отделения немецкого Фонда Генриха Белля. Смакуя абхазское вино «Чегем», она вдруг спросила: «А что, тут раньше был замок?» Видимо, колонны и прочие архитектурные излишества навели ее на эту столь приятную для меня мысль.

И после всего этого Синоп, открытый ветрам мировой цивилизации, не исторический район абхазской столицы?
http://asarkia.info/society2/index.php?id=922

Призрак небоскребов

Виталий Шария

11.01.2013 22:23
14-этажный "монстр", как его называют в Сухуме одни, или 14-этажное "многофункциональное чудо", как это здание представляется другим, продолжает строиться в микрорайоне Синоп, у бывшего медицинского пляжа. Впрочем, даже активные противники многоэтажности в Абхазии и ее столице понимали в душе, что данное конкретное строительство им уже не остановить: когда в дело вложены большие деньги, там при столкновении мнений высекаются такие искры!..

Но дискуссия о перспективах многоэтажности в целом продолжается. Если кому-то она кажется слишком малозначимой на фоне других наших проблем, скажу так. Долгое время, с конца 80-х вплоть до самых последних лет, у нас не велось "с нуля" никакого строительства, если не считать какие-то мини-строения вроде детского кафе "Сказка" близ Сухумского почтамта. Всю эту четверть века, когда в благополучных местах городские ландшафты где более, где менее стремительно менялись, тема обсуждения архитектурного облика наших населенных пунктов действительно была не то что малоактуальной, а вообще непонятной. ("Не до жиру, быть бы живу"). Кстати, наш "замыленный" взгляд постепенно перестал замечать то, что неизменно повергает в шок "новоприбывших" гостей, например, деревца, выросшие на остовах сгоревших в войну и заброшенных зданий на окраинах Сухума. А недавно я проходил мимо сгоревшего здания у вокзала, где когда-то размещалось управление Абхазской железной дороги, и подивился: внутри его успела вырасти целая рощица…

Однако стали появляться новостройки, в частности на набережной, и уже не раз к теме этой обращалась Общественная палата РА. Причем, как водится, в любом негативе можно рассмотреть нечто позитивное; и в том, что Абхазия на пару десятилетий отстала в строительной сфере от, скажем, соседних регионов российского Причерноморья, есть свой плюс: ведь "Зачем повторять чужие ошибки?" Именно так называется последняя публикация Надежды Венедиктовой, которая за последние месяцы написала уже целую серию статей на эту тему и возглавила, можно сказать, поход общественности против "многоэтажной Абхазии".

Впрочем, поправлюсь: "части общественности". Ибо, судя и по блогосфере, и по разговорам со знакомыми, тут нет единодушия. Его, кстати, нет нигде. В Грузии наряду с восторгами по поводу новостроек Батуми и Тбилиси звучали и саркастические высказывания об их "помпезности и безвкусице". И там, подсказывает что-то мне, линия противостояния во многом совпадала с линией политического противостояния между "мишистами" и оппозиционными Саакашвили силами. В Абхазии, слава Богу, политической составляющей пока не просматривается, но налицо образование двух "партий". Одна из них категорично не приемлет вмешательства в "исторически сложившийся" облик городов республики и убеждена, что многоэтажные здания изуродуют прибрежный ландшафт. Другая же возражает: "далеко не всегда старое – это лучшее", "прогресс не остановишь" и т. д.

В одном из недавних номеров газеты "Эхо Абхазии" были помещены сразу два рисунка художника Зураба Гицба, которые отражают оба взгляда на проблему. Один из них сопровождал заметки с заседания Общественной палаты РА, на котором из выступления главного архитектора Сухума Давида Эшба публика узнала, что первоначальный проект "синопской новостройки" предусматривал не 14, а вообще 20-25 этажей! Ему удалось понизить этажность, но меньше "не получается", потому что фирме иначе "не выгодно это строить". На рисунке архитектор показывает на высотку, верхние этажи которой обозначены пунктиром, а вверху, над горами, полукругом протянулась строчка из старого хита Вилли Токарева: "Небоскребы, небоскребы, небоскребы, а я маленький, я маленький такой..." А на другом рисунке житель сухумской окраины держит за веревку корову, прямо перед ним в луже барахтается довольная свинья, а на заднем фоне возвышаются подъемный кран и строящаяся высотка. Монолог владельца коровы: "Я тоже категорически против "адлеризации" Сухума! Адлер в начале прошлого века, говорят, был болотистым местечком с убогими домишками, а теперь понастроили там всяких санаториев, пансионатов, высотных жилых домов… Если Сухум станет похож на Адлер, то где будут пастись наши коровы и валяться наши свиньи?"

Термин "адлеризация" получил хождение в Абхазии в последние годы, когда в обществе стал все чаще заходить разговор о будущем облике наших городов. И под термином этим понимается безликая застройка типовыми зданиями, какая характерна, считается у нас, для соседнего Адлера – южного района Большого Сочи. Не знаю, слышали такое слово сами адлерцы или нет, но для них это должно быть обидно... Впрочем, у многих в Абхазии неологизм этот вызывал, знаю, и возражения: "Откуда у наших "эстетов" такой снобизм? Нам до Адлера с его ухоженными улицами и жилыми домами еще тянуться и тянуться!"

В принципе, идущая в абхазском обществе дискуссия своевременна и полезна. Хотя и не обходится без переборов и крайностей. Что делать, на вкус и цвет товарищей нет… Как-то во время одного общественного обсуждения, где шла речь как об архитектуре Сухума, так и о вывесках в городе, один из ораторов стал возмущаться названием заведения общепита напротив вокзала: "Конопатый". Но если учесть, что там пекут блинчики, то название, на мой взгляд, вполне уместное, забавное, а оратору просто не хватило чувства юмора. А еще меня не раз удивляли публично звучавшие в адрес некоторых новых зданий характеристики: "Уродство", "Чудовище" и т. п. Не скажу, что сам я в восторге от этих зданий, но заслуживают ли они таких оценок? Многим в городе, знаю, они вполне по душе. Чем-то такие безапелляционные вердикты напоминают высказывания людей, которые только и заняты тем, что обсуждают одежду своих знакомых и всегда в критическом ключе.

Разумеется, представители обеих "партий" сходятся в желании видеть в будущем города Абхазии красивыми, благоустроенными, ухоженными. Не приемля излишнюю, порой, категоричность борцов с многоэтажностью, я в то же время, как и они, представляю себе будущую Абхазию, в основном, малоэтажной. И вот какое обстоятельство предлагаю здесь учесть. Давайте не забывать о прогрессе, причем не только в строительных технологиях, но и в транспорте. Полтораста лет назад футурологи предсказывали, что вскоре мегаполисы могут задохнуться от лошадиного навоза из-за обилия извозчиков. Так и сегодня мы не задумываемся о том, что через сотню лет, возможно, наши потомки пересядут на легкие летательные аппараты, с помощью которых от Сухума до Члоу, Цабала или Отхары можно будет добираться за пять минут. И тогда абсурдными будут выглядеть нынешние "бои" за дома и квартиры в центре Сухума, где цены порой в несколько раз превышают цены на такое же жилье на Маяке или в Новом районе. И кто тогда не предпочтет просторный особняк со всеми теми же удобствами, что и в городе, на зеленой лужайке в окружении живописных холмов, садов квартире в высотке? Вопрос, думаю, риторический. Я еще лет тридцать назад в шутку рассуждал, что как теперь в горсовете пытаются за взятку получить жилье в центре столицы, так в XXII веке будут пытаться за взятку получить участок земли под строительство подальше от нее.

Зачем повторять чужие ошибки?

Честно говоря, я не ожидала, что столько людей подкинется на разговор о строительстве высоток в Абхазии – значит, многие не равнодушны, и это понятно: если политика часто разъединяет, то беспокойство о внешнем облике родной страны объединяет. Поэтому давайте вести разговор спокойно, в уважительном тоне, аргументируя свои соображения, чтобы хоть немного приблизиться к истине.

То, что многим, особенно молодым, нравятся высотки, свидетельствует о вполне естественном желании видеть свой город, свою страну современными. Проблема лишь в том, что многоэтажки уже давно не являются признаком удачного развития – развитые страны уже переболели этим увлечением и поняли, что лучше жить в естественной среде обитания, ближе к земле и зелени.

Но увлечение строительными супертехнологиями дорого обошлось Западу, успевшему застроить многие свои города безликими многоэтажными кварталами, которые смотрятся чудовищно рядом с историческими центрами. Именно поэтому так популярна известная фраза Бродского, сказавшего, что знаменитый архитектор Ле Корбюзье, исповедовавший голый функционализм, принес Европе больше разрушений, чем немецкое Люфтваффе во время Второй мировой войны. Не менее знаменитый архитектор Мис ван дер Роэ, с достижений которого в середине ХХ века и началось массовое строительство высоток, писал: «Если строить честно, то церковь должна быть похожа на фабрику». Возможно, именно поэтому лучшее творение Миса, 36-этажный нью-йоркский небоскреб Сигрэм, считающийся непревзойденным в своем классе, известен лишь узкому кругу специалистов и по своему художественному воздействию не может сравниться с любым готическим собором средней руки. Сам Мис никогда не жил в высотках, предпочитая быть поближе к земле. Очень быстро его примеру последовали состоятельные люди, начавшие переезжать из мегаполисов в пригороды, где они живут в малоэтажных особняках, утопающих в зелени.

Вторая проблема в том, что любая страна обязана считаться с международным разделением труда, особенно в туристическом секторе, диктующим необходимость иметь свою изюминку, на которую и клюют путешественники. Вся красота Земли в ее разнообразии, и Абхазии в этом смысле повезло – ей есть что показать даже повидавшим многое туристам. Пышная субтропическая зелень в сочетании с малосоленым и безопасным морем (ни акул, ни скатов) и заснеженными горами привлекает своим девственным очарованием даже после ухоженных европейских городов. Застроить нашу страну высотками означает лишить ее природной прелести и резко понизить ее туристическую ценность. Это, например, уже произошло с островом Мадейра, который застроили даже не высотками, а сплошь, без всякого чувства меры, 4-5-этажными отелями, убив природную притягательность острова и лишив его состоятельных туристов – теперь на Мадейру ездят только бедные люди.

Когда нам приводят в пример Дубай, то забывают, что там пустыня, которая вынуждает к компактному строительству, соответственно, приходится строить вверх. Высотный город в пустыне – это от безысходности, от той же безысходности продолжают застраивать крупные города в развивающихся странах, чтобы заселить людей хоть куда-нибудь. Слава богу, в Абхазии достаточно земли, чтобы обеспечить ее жителям нормальную жизнь в естественных условиях. Жить в малоэтажном доме – это роскошь, которая недоступна многим и за которую во всем мире платят очень дорого. Зачем мы должны лишать себя этой роскоши добровольно?

И третья проблема в том, что у нас строят, мягко выражаясь, не шедевры. Например, строящийся 14-этажный комплекс в Синопе – это морально устаревшая дешевка, которые возводили 30-40 лет назад в СССР, выдавая их за последнее слово архитектуры. Этот монстр подавляет даже на рисунке, а среди малоэтажной застройки и находящегося рядом дендропарка, на фоне плавной линии вечнозеленых холмов, эта 45-50-метровая высотная баракуда будет смотреться как чудовищное недоразумение.

Кстати, на те же деньги можно было капитально отреставрировать старинные сухумские особнячки и сдавать их богатым людям – в Абхазии практически нет жилья класса «люкс», в котором привыкли останавливаться богатые туристы. Эта одна из причин, почему они к нам и не едут. Особнячки постепенно разрушаются, и для столицы гораздо лучше было бы восстановить их, чем громоздить очередной высотный ужас. Надежда на то, что квартиры в нем будут активно раскупаться, даже при условии, что россиянам разрешат покупать у нас первичное жилье, безосновательна. В Болгарии, например, для россиян строят на курортном побережье целые новые кварталы, в которых однокомнатная квартира-студия стоит всего триста тысяч рублей. Плюс к этому ты получаешь вид на жительство и шенгенскую визу. В Испании уже несколько лет стоят, не продаваясь, два миллиона пустых квартир и коттеджей. Да и самом Сухуме пустуют недавно выстроенные многоэтажки, никто не льстится.

Чтобы быть современной, динамично развивающейся страной, успешно занимающей свою нишу в туристическом секторе, нужно четко осознавать свои природные преимущества и думать вперед, чтобы не загадить их.

Надежда Венедиктова