Интервью заместителя министра иностранных дел РА Ираклия Хинтба
АПСНЫПРЕСС
«ОТ СОСЕДСТВА НАМ НИКУДА НЕ ДЕТЬСЯ»
Интервью заместителя министра иностранных дел Республики Абхазия Ираклия Хинтба газете «Абхазский Меридиан».
Нынешний год – год трагического юбилея 20-летия начала войны в Абхазии. Скажите, как Вы сегодня думаете с высоты прожитых лет: в той общественно-политической ситуации, которая сложилась тогда, двадцать лет назад, в Тбилиси, Сухуми и Москве, можно ли было все же избежать войны?
Ситуацию двадцатилетней давности нельзя рассматривать в отрыве от общего контекста грузино-абхазского конфликта, зревшего на протяжении всего двадцатого века. Межэтническое и этнополитическое напряжение, накапливавшееся десятилетиями, нашло свой выход в условиях перестройки и гласности. Были и структурные причины, связанные с природой советского квазифедерализма, провоцировавшего этнонационализм вместо декларированной «дружбы народов». Войны можно было избежать, если бы абхазский народ чувствовал уважительное отношение к себе и своим устремлениям. Однако в этнонационалистическом проекте «новой Грузии» нам явно не было места. Символично, что 14 августа 1992 г., в день начала войны, Верховный Совет Абхазии собирался начать обсуждение проекта о создании общего государства с Грузией. Вместо дискуссии мы получили ввод войск Госсовета и навязанную нам войну.
За послевоенные годы грузинское и абхазское общества все дальше отдаляются друг от друга в экономическом, политическом, культурном, ментально-психологическом и даже коммуникативно-языковом плане. В таком развитии событий для абхазского общества Вы видите одни плюсы или минусы?
Такое развитие вполне объяснимо в свете неурегулированности грузино-абхазского конфликта. Действительно, сегодня интерес к Грузии среди подрастающего поколения крайне низок, равно как и знания об этой стране. Для многих ребят, родившихся после окончания грузино-абхазской войны 1992-1993 гг., Грузия столь же малознакома, как для нашего поколения Кения или какая-либо другая далекая страна. Поэтому я бы советовал нашим европейским и американским коллегам не верить легендам о том, что якобы «абхазы хотят быть в составе Грузии, да вот русские не дают». Абхазы и весь наш многоэтничный народ хотят жить в независимом государстве. Уверен, что если у нас наладятся с Грузией нормальные межгосударственные отношения, наши народы будут больше знать друг о друге. А пока интерес к происходящему в Грузии имеется лишь у весьма ограниченных групп населения, а также у нашего ведомства и тех, кто непосредственно связан с обеспечением безопасности нашей страны.
О том, что разделяет сегодня грузин и абхазов, можно говорить очень долго. Но можно ли сейчас сказать, что их объединяет? Кроме географии, конечно.
У нас, как и любых других соседних народов, есть общие моменты в истории, отчасти в культуре и, к примеру, в кулинарии. От соседства нам никуда не деться и в будущем. Поэтому мне бы очень хотелось, чтобы нам была присуще общее стремление к миру и добрососедству. Проблемы взаимоотношений соседних народов не должны решаться войнами и насилием.
Возможно ли сегодня достижение какого-либо локального успеха в урегулировании грузино-абхазских противоречий?
Чтобы достичь продвижения, нужны переговоры. Причем Женевские дискуссии здесь явно не достаточны, так как статус их участников не позволяет породить юридически обзывающих договоренностей. Необходимы переговоры с абхазским руководством как политическим субъектом и легитимным участником переговорной ситуации. Не признавать нас стороной конфликта и делать вид, что какие-либо вопросы, относящиеся к Абхазии, могут быть решены без учета мнения руководства нашей страны, мягко говоря, ошибочно. Поэтому, до тех пор, пока тбилисское руководство будет избегать прямого общения с властями Абхазии, никакого прогресса не будет. Если единственными "легитимными" властями Абхазии для Тбилиси является "правительство в изгнании", то пусть тогда решают все вопросы с ними. Думаю, любой здравомыслящий человек легко поймет абсурдность этой затеи.
Исходя из сложившихся реалий, мировое сообщество в настоящее время старается трансформировать данный конфликт, направить его в более созидательное, миротворческое русло. Этой цели служит и продекларированная Евросоюзом политика «Вовлечение без признания». На Ваш взгляд, какие шаги руководства Грузии по трансформации конфликта могли бы найти позитивный отклик в абхазском обществе, несколько нивелировать «образ врага» в лице грузин?
Главный позитивный шаг, который приветствовало бы все абхазское общество - это признание Грузией независимости Абхазии. Уверен, что этот акт был бы выгоден всем сторонам. Абхазия и Грузия как два независимых государства могли бы наладить взаимовыгодные отношения в различных сферах. Мы не можем и не должны вечно враждовать. Главное для нас - понимать, что Грузия не представляет больше опасности для суверенитета и независимости Абхазии и безопасности абхазского общества. Однако сегодня ситуация с точки зрения трансформации конфликта несколько ухудшилась. О какой трансформации может идти речь, когда по вине Тбилиси, навязывающего никому не нужные в Абхазии т.н. "нейтральные паспорта", жителям нашей страны стало гораздо сложнее получать визы европейских стран? Разве не укрепляет "образ врага" оскорбительное для нашего народа обозначение Абхазии как "оккупированной территории" и принятие соответствующего дискриминационного, на наш взгляд, закона грузинским парламентом? Разве прибавляют доверия к Грузии усилия ее руководства по расшатыванию абхазо-черкесского единства? Разве может убедить нас в миролюбии коллег из Тбилиси активизация диверсионно-террористической деятельности в Галском районе или лишь недавно выведенные из тени территориальные резервы вооруженных сил в Зугдидском районе Грузии? Да и от международного сообщества мы ожидали бы более конкретных, практических шагов. Кроме как от России, мы пока не видим реальной и существенной помощи ни от Евросоюза, ни от других стран и организаций. Европейская стратегия "Взаимодействие без признания" должна наполняться конкретным содержанием и, главное, быть четко отделенной от грузинских планов по "вовлечению" Абхазии.
Общеизвестно мнение, что в долговременной перспективе существование независимой Абхазии противоречит рациональным интересам России. Могли бы Вы назвать одну или несколько весомых причин, в силу которых независимая Абхазия была бы России полезна, выгодна?
Я совершенно убежден, что существование независимой Абхазии в интересах руководства и народа России. И я не вижу серьезных аргументов против данного утверждения. России необходимо иметь союзника у своих границ, тем более в таком сложном регионе, как Кавказ. Кроме того, всем нам важно доказать миру, что решение России признать независимость Абхазии было оправданным, и что наша страна соответствует критериям современного независимого государства. Поэтому Российская Федерация оказывает нам необходимое содействие, как в социально-экономическом, так и в политико-дипломатическом плане. Укрепление международных позиций Абхазии и Южной Осетии провозглашено в недавнем Указе Президента России В. Путина «О мерах по реализации внешнеполитического курса» в качестве задачи внешней политики России.
Если априори исключить любую возможность военного вмешательства Грузии в дела Абхазии, является ли благом для Абхазии присутствие российской военной группировки на ее территории? Могла бы Абхазия в таком случае обойтись без нее?
Российские вооруженные силы и пограничники находятся на территории Абхазии согласно воле абхазского народа, закрепленной соответствующими соглашениями. Их присутствие вызвано необходимостью обеспечения прочных гарантий невозобновления войны или угрозы иных агрессивных действий со стороны Грузии. Мы не доверяем односторонним декларациям М. Саакашвили о неприменении силы в отношении Абхазии, а предложение о «международных механизмах безопасности» пока для нас неприемлемо, ибо не предполагает учета мнения абхазских властей. Поэтому в условиях, когда Тбилиси отказывается подписать с абхазской стороной юридически обзывающее соглашение о ненападении, присутствие российских войск на нашей территории вполне оправдано.
Важнейшим элементом любой информационной войны является война терминов. Один из них – «оккупированные территории». Его использование применительно к Абхазии и Южной Осетии страшно раздражает Россию и вызывает возмущение в абхазском обществе. Однако Грузия добилась его легитимизации не только в лексиконе ведущих политических деятелей Запада, но и в документах ряда авторитетных международных организаций. Сегодня, в зависимости от политических взглядов, суть этого термина толкуется по-разному. Но можно ли отрицать тот факт, что, по мнению всего мирового сообщества, за исключением России, Никарагуа, Венесуэлы, пребывание российских войск на территории Абхазии является незаконным?
Я бы не сказал, что Грузия добилась такого уж успеха в продвижении "оккупационной" терминологии. Да, ее признают США и ряд отдельных стран Европы, но не Европейский Союз как институт, не ООН, не ОБСЕ, не другие международные организации, равно как абсолютное большинство государств мира. Думаю, что ответственные лидеры стран хорошо понимают пропагандистскую подоплеку инициативы тбилисского руководства и не хотят участвовать в этой нечистоплотной игре. Что же касается присутствия войск иностранного государства, то это не может считаться признаком оккупации, ведь тогда нам придется признавать оккупированными территориями Косово, Ирак и даже Японию. В целом, еще раз отмечу, что Абхазия не соответствует ни одному из закрепленных в международных документах критериев "оккупированной территории". Это было убедительно продемонстрировано главой нашей делегации на последней сессии Женевских дискуссией Вячеславом Чирикба.
Беседовал Георгий Цнобиладзе
«Абхазский меридиан»
