Историк: на долгие времена мартовское наступление останется трагической страницей в истории Абхазии

В день 27-й годовщины мартовской наступательной операции об ее итогах и значении Апсныпресс рассказал доктор исторических наук Аслан Авидзба.

Сухум. 15 марта. Апсныпресс. В ночь с 15 на 16 марта 1993 года Вооруженные силы Абхазии предприняли крупномасштабную операцию по освобождению Сухума, которая завершилась неудачей. Сегодня мартовское наступление оценивают неоднозначно. «Многие считают, что это была неподготовленная операция, в силу чего она закончилась поражением», – вспоминает Авидзба. Но, с другой стороны, «если бы не было январского и мартовского наступлений, не было бы и июльского».

Он считает, что мы должны исходить из позиции Владислава Ардзинба, когда он сказал, выступая по итогам операции 20 марта: «На войне, как на войне. Бывают и неудачные наступления, и поражения. Верю, что правда на нашей стороне, и победа будет за нами!»

По мнению историка, мартовское наступление необходимо рассматривать не только, как объект для изучения ошибок, но и как «самостоятельную операцию, участники которой проявили чудеса героизма». «Мы должны понимать, что как бы сегодня не оценивали эту операцию, армия, которая формируется во время войны, получает опыт только в боевых условиях. А опыт, приобретенный только с помощью побед, не всегда эффективен. И как бы это кощунственно не звучало, мартовское наступление дало неоценимый опыт, который получила абхазская армия», – сказал историк.



При этом он подчеркнул, что, безусловно, анализируя войну в Абхазии, «мы понимаем, что каждая потеря очень чувствительна». «Все познается в сравнении. С точки зрения, к примеру, Второй мировой войны, таких операций, где погибло менее 300 человек и которые не увенчались успехом, было множество и они незначительны. Но для Абхазии эта цифра очень внушительна, и поэтому на долгие времена мартовское наступление останется трагической страницей в истории Абхазии», – сказал Авидзба. «Но это не только трагическая, но и героическая страница нашей войны, – продолжил он. – Подразделения, которые принимали участие в мартовском наступлении, показали себя с наилучшей стороны. Даже те, которые оказались в окружении, сопротивлялись до последнего, и сделали все возможное в сложившихся обстоятельствах».

При этом, как отметил историк, мартовское наступление выявило и существующие в армии слабые стороны – малодушие, неслаженность выполнения приказов, неподготовленность: «В ходе операции имели место разночтения приказов и распоряжений. В результате, те боевые группы, которые вклинились в тыл врага, не получив подкрепления, были оставлены на произвол судьбы. Им пришлось в течение 2-3 суток выбираться обратно, к своим, с боями и многочисленными потерями».


После боев была достигнута договоренность о прекращении огня с 4:00 20 марта до 3:00 21 марта с тем, чтобы абхазская сторона могла вести поиски в тылу врага погибших и без вести пропавших. Но удалось найти далеко не всех. «Горе людей, потерявших своих близких во время наступления, усугубилось невозможностью их похоронить. Грузинская сторона отказалась выдать трупы погибших абхазских бойцов. Это делалось с умыслом: вызвать недовольство народа своим руководством, привести его к расколу. Именно в те дни скорби, после провала мартовского наступления, стали раздаваться голоса недовольства политикой руководства Абхазии и лично В. Ардзинба», – пояснил Авидзба. Стремясь выиграть идеологическую борьбу, грузинская сторона прибегала к различным ухищрениям и спекулятивным действиям. Тем не менее, как подчеркнул историк, в самой армии панических настроений не было: «Мы восприняли это поражение, как данность, а ни как провал, ни как конец. Но среди населения были разные настроения. После наступления Абхазия была в тяжелом положении, непонятно было, куда в итоге все качнется».


Большое значение сыграло, по словам Авидзба, собрание родственников павших бойцов, которое состоялось 25 марта, в Доме культуры Гудауты. На встрече подавляющее большинство участников высказалось за необходимость продолжения борьбы против оккупантов до победного конца. На собрании было принято обращение, в котором говорилось: «Большое горе постигло нас всех, тяжелую потерю понес народ. Но сегодня мы поставлены в такие условия, когда нет выбора. Народу предстоит либо погибнуть, либо завоевать свободу. Народ, который борется за свободу, рано или поздно ее завоюет. Народ ведет неравную, тяжелую борьбу с сильным и коварным врагом. Еще раз обнажилось подлинное лицо наших врагов, их варварская, бесчеловечная сущность. Поправ элементарные нормы человеческой нравственности, они отказали нам в простом праве – оплакать и захоронить погибших солдат. Они хотели вызвать недовольство, привести к расколу народ, но враг просчитался. Как бы ни было больно, мы знаем, что наши близкие отдали самое дорогое, что у них было – свои жизни за свободу Родины. Мы знаем, что они захоронены на родной земле. Память о них еще больше сплотит нас. Еще сильнее желание прийти в город, к могилам наших близких и отдать им все подобающие почести».

Историк подчеркнул, что, несмотря на то, что наступление завершилось неудачно, в ходе него врагу был нанесен существенный физический и моральный урон. Как признавались грузинские руководители уже после штурма, «судьба города висела на волоске». Авидзба напомнил слова В. Ардзинба, произнесенные в Обращении к народу 20 марта: «Если бы все подразделения действовали так же, как лучшие из них, победа, несомненно, была бы нами!»